Торжественный прием в честь 81-й годовщины освобождения Ленинграда от фашистской блокады

28 января в 13:00 в концертном зале на Большой Морской, 18 состоится торжественный прием ветеранов университета, жителей блокадного Ленинграда в честь 81-й годовщины освобождения Ленинграда от фашистской блокады.

Студенты вуза представят новую экспозицию «‎Хроники Блокады» из проекта «‎Летопись Победы. Из семейного архива».

Память о героических защитниках города навечно в наших сердцах и сердцах нашей молодежи. «‎Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой!»

Ниже приводим рассказы наших студенток.

Про Елену Владимировну Рагушину, по рассказам моего отца.
Баталова Дарья Александровна, ИГД
г. Санкт-Петербург

«Блокада Ленинграда оставила огромный отпечаток на судьбах многих, переживших ее. Эта трагедия изменила жизнь этих людей в одно мгновенье. Я начну свой рассказ о начале войны и блокады из воспоминаний моей прабабушки. В те годы ей было 30 лет и звали её Елена Владимировна Рагушина. Жила она в городе Ленинград. Тогда был теплый летний день, все спешили по своим делам, ничего не предвещало беды. Она ехала в трамвае и в окно увидела, что люди стали спешно собираться у громкоговорителя. Выйдя из трамвая, она подошла к месту скопления людей, и так она узнала о начале войны. На следующий же день ее мужа Ивана забрали на фронт, и в городе остались она и трое детей. Забегая вперед, надо сказать, что он остался жив и увидела она его только в ноябре 1945 года.
У Лены были дети. На начало войны старшему ребенку было шесть, среднему четыре года и самому младшему был один год. Жили они на улице Красной, сейчас эта улица называется Галерной. В первые дни войны, настроение у людей было спокойное, все думали, что скоро все кончится и будет как прежде, но к сентябрю стало понятно, что всё намного серьезнее. С каждым днем ситуация с продовольствием ухудшалась, еды было все меньше. Начиналась поздняя осень. В сентябре же 1941 года началась блокада Ленинграда. Отопление в дома больше не поступало. Уже в декабре появились первые серьезные жертвы, сначала стали умирать старики, потом — дети.
У Лены была сестра Мария. У нее было двое детей. Они все переехали жить в одну квартиру на Галерной улице. Так, им казалось, будет легче выжить. К тому времени уже всех людей перевели на продуктовые карточки. К началу весны Лена и ее дети наконец смогли эвакуироваться. Марии же пришлось остаться в Ленинграде. Ехали они из города по Дороге жизни к Ладожскому озеру и далее через него. Все это происходило под бомбежку немецких самолетов. После их посадили на поезд, и далее они отправились в Сибирь. В Сибири Лена стала работать учителем. Ей даже дали лошадь и сани, чтобы она могла добираться через деревни до работы и обратно. Она прожила там с детьми до начала 1945 года. Ее сестра, оставшись в Ленинграде, дала знать, что нужно возвращаться. Обратно она ехала около трех месяцев.
К концу 1945 вернулся с фронта муж Лены Иван. Прожили они на Галерной улице с 1946 по 1960 год, потом Ивану дали служебную, отдельную квартиру на той же улице. С тех пор с 1960 по 1995 год они жили там. Лена прожила долгую жизнь, будучи настоящим героем, пережившим блокаду. Умерла она в 1995 году, ее муж умер на год раньше в 1994.»

Я буду помнить! Про Анну Алексеевну по моим воспоминаниям.

Дубровских Виктория, ИГД
г. Санкт-Петербург

В память об Анне Алексеевне… В жизни бывают судьбоносные встречи, и одна из таких произошла со мной. Прошло полгода, как из-за папиной работы мы переехали в Санкт-Петербург. Идя однажды осенним вечером домой после школы, я увидела маленькую старушку с тяжелыми пакетами. Ей было очень тяжело, она шла медленно, шаркая старенькими, но чистыми ботиночками, тяжело дышала и временами останавливалась, чтобы передохнуть. Мне стало так тяжело на душе, что я решила ей помочь донести тяжелые пакеты.
Поначалу на меня посмотрели с большим вопросом во взгляде, но отдали ношу. Идя к дому, старушка начала расспрашивать, как меня зовут и чем я занимаюсь. Я рассказала свою маленькую и на данный момент грустную историю. Пришлось уехать в другой город, где нет друзей и никаких знакомств, родители хотят, чтобы я пошла на профессию, которая мне не нравится, в классе я не смогла подружиться с коллективом, да и люди там как будто думающие только о своей выгоде. Почему-то я выплеснула на незнакомого мне человека всю свою боль и отчаянье. Меня слушали внимательно добрые и такие тёплые глаза. Бывают такие люди в жизни, от которых идёт тепло и свет, и им ты можешь рассказать любую свою тайну. Анна Алексеевна была такой!
Заканчивая мою историю, мы подошли к дому, в котором жила и я, но в другом подъезде. Анна Алексеевна предложила зайти к ней и отблагодарить меня чашечкой чая с конфетами. Я вошла в маленькую квартирку со множеством старых фотографий и рисунков на стенках, старой мебелью, но каким-то особым уютом и атмосферой. Пока я разглядывала снимки, меня позвали на чай. В большой комнате стоял столик с ароматным чаем и конфетами, тихо шумело радио. Стояло много поделок и вышивок, лежали вязаные спицами вещи, книжки и ещё много чего. Анна Алексеевна села в большое кресло качалку, взяла конфетку и разрезала её на маленькие кусочки. Я спросила её о снимках, старушка подумала, вздохнула и сказала: «Теперь я расскажу тебе свою историю." Ее слова я буду помнить всю жизнь!
«Я родилась в маленькой деревне и росла счастливым ребёнком. В возрасте 10 лет мы переехали в Ленинград, но радость моя длилась не так долго. 22 июня 1941 года началась война. Отца забрали в армию, мать я почти не видела дома. 2 сентября немцы сбросили первые бомбы, а 8 началась блокада." Тут Анна Алексеевна остановилась ненадолго, но продолжила снова. «Они уничтожили склады, что послужило столь быстрому истощению запасов. Мать получала 250 грамм в день, я меньше в два раза. Но это был не хлеб. Поверь, этот вкус я не забуду никогда. Сырой, из опилок, песка и ещё чего-то несъедобного, после него болел желудок. Это нельзя назвать едой, но мы ели. Делили его на множество маленьких кусочков, так, нам казалось, что еды больше." Взгляд мой при этом упал на ту конфету, которую Анна Алексеевна разрезала на кучу мелких кусочков. Она лишь грустно улыбнулась своей светлой улыбкой. «Сначала было страшно, когда над тобой пролетает самолёт или со свистом летит бомба. Казалось, вот именно сейчас ты умрёшь…
Самой ужасной оказалась зима. В городе пропало отопление, свет, даже вода. Улицы завалены снегом и, если кто-то садился отдохнуть, он больше не вставал. Трупы были повсюду. Всё, что я помню после — это только голод, вечный холод и мамины слова «Всё наладится, только верь, верь Анечка. Всё будет хорошо», и я продолжала верить." Тут Анна Алексеевна не выдержала и по её щекам прокатились слезы. Моё сердце, и без того сжимавшееся от услышанного, застонало. Это не передать…
«Викуша, я пережила это, я верила, что всё наладится, всё это время до прорыва. 8 января 1943 объявили о прорыве блокады — это был глоток жизни, то, что встрепенуло всех с такой силой, что дало надежду даже тем, кто уже перестал верить во что-либо. Главное, что я хочу передать тебе — это мою веру в надежду. Что бы не происходило в твоей жизни, как бы плохо тебе не было, как бы ты не отчаялась во всём что, тебя окружает -, верь. Верь в хорошее, и оно обязательно произойдет. Помни это!»
Так бывает, что судьба сводит тебя с людьми, которые чуть ли не заставляют тебя жить заново. С Анной Алексеевной мы встречались ещё много раз, она помогала мне советом, рассказывала истории, и жизнь вокруг меня начала меняться к лучшему. Я буду помнить вашу историю, и слова, которые вы мне передали, всю свою жизнь. Спасибо Вам за всё!
Анна Алексеевна умерла спустя полгода после нашей встречи.